Гимн «архивным» ученым

В годы юношеского максимализма я с некоторым высокомерием относился к ученым, посвящающим жизнь изучению архивных материалов в какой-нибудь избранной ими узкой области (ну, скажем, деятельность какого-нибудь Пупкина в такой-то сфере в городе N в такие-то годы).
Вот, думал я, зануды, бескрылые личности, начисто лишенные фантазии и концептуального мышления. Чем им еще себя занять, кроме как просиживать штаны/юбки в архивах и рыться в бумажках, если делать обобщения слабо́. И еще диссертации защищать на тему «Что ел господин такой-то в такой-то день», или «что читал», или… Впрочем, вот тут – стоп!

Сейчас я все больше и больше думаю: как раз без этих-то скучных людей, готовых и любящих заниматься муравьиным трудом, грош цена истории как науке, а заодно литературоведению и искусствоведению. Теперь я, пожалуй, много отдал бы, чтобы узнать, что читал Мусоргский, когда писал либретто «Бориса Годунова», а заодно что прочитал до того. Или что играл тот или иной композитор. Что слышал, что знал, а чего заведомо знать не мог.
И, повторю, сейчас мне уже кажется, что реалии изучаемых регионов в изучаемый период времени не менее важны для концептуального осмысления истории/биографии художника, нежели события. Я об этом уже писал, кстати, в связи с новой книгой о Леонардо да Винчи.

Эх, нелегкая это работа…

Не столько даже из болота тащить бегемота, сколько из моря разрозненных сведений добыть «пинцетом» реальные факты, документально подтвержденные. Ведь биографы – люди ненадежные. Во-первых, пристрастные. Во-вторых, любят они друг у друга инфу тащить. Неважно, что они при этом честно друг на друга ссылаются – дело тут не в плагиате, а в том, что по достоверности эти напечатанные биографии зачастую немногим лучше, чем посты блогеров: ведь первый-то биограф от кого узнал? Допустим, кто-то ему сказал. А мало ли кто кому что сказал? Считать это фактом никак нельзя. То есть, если раньше я искренне полагал, что всякую ерунду стали писать уже на моей памяти, когда интернетные платформы появились, просто потому что нарисовалась возможность публиковать материалы без редакторов, то теперь я даже не думаю, а знаю: началось это безобразие гораздо раньше.

У истоков

Ведь как раньше было: сидит себе в монастыре какой-нибудь условный Пимен (собирательный образ) и строчит летописи. Ни одна собака не проверяет, что он там настрочил. И никого не смущает, что пишет он о событиях 20-летней (а то и поболе) давности, коих в точности помнить не может, а то и свидетелем их не был (и быть не мог). И что он пишет? А то, что нужно писать. Выполняет социальный заказ. Точнее, политический. И неважно, пересказывает ли он то, что от кого-то слышал, или сам придумывает. Не все ли нам равно?

Дальше стало немножко посложнее: газеты появились и, главное, архивы, в которых стали хранить документы, афиши, да и те же периодические издания. Теперь факты установить можно. Можно – но кто же это делает? Кто это делал в XVIII веке? В XIX? В XX? А кто сейчас это делает?

Где границы авторского произвола?

О великих людях существует множество легенд, которые на самом деле не имеют никакого документального подтверждения.
Например, ничего на самом деле не известно о встрече Бетховена с Моцартом, которая якобы произошла в 1787 году, и о том, что Моцарт якобы пророчил Бетховену большое будущее. Да, все это присутствует во многих (не удивлюсь, если во всех) биографиях Бетховена. Но сведения позаимствованы из биографии Моцарта, написанной Отто Яном и изданной впервые в 1856 году. Ну, положим, Отто Ян застал Бетховена живым, но в каком возрасте? Доподлинно известно, что он не имел чести беседовать с Бетховеном (Ян родился в 1813 году, а Бетховен умер в 1827). Из первых рук автор биографии никак не мог знать об описываемых им событиях 1787 года. Сам Ян говорил, что эту историю ему поведали «компетентные источники» из окружения Бетховена в Вене. Ни в письмах Моцарта, ни в письмах и разговорных тетрадях Бетховена, ничего этого нет. Вот вам и вся красивая история.

Что играл Лист на своих концертах в юные годы?

На днях я пролистывал всякие разные мартовские события и случайно наткнулся вот на что.
8 марта 1824 года юный Ференц Лист дебютировал в Париже.
Было ему 12 с половиной лет. Само по себе это, конечно, никакое не событие – в конце концов, мальчишка к тому времени уже разъезжал по всей Европе, и всюду имел успех. Виртуоз, вундеркинд – с кем не бывает? Одной европейской столицей больше, одной меньше… Так что в мою хронику мартовских музыкальных событий этот концерт не вошел. Но на мысли – навел.
Меня просто в этой связи давно занимает вопрос: что же он играл? Что вообще в то время принято было играть? Когда зародилось музыкальное исполнительство в современном понимании?
Так вот, раздобыть программы концертов из существующей литературы (то есть без обращения к архивам) мне пока не удалось.
Судя по тому, что сам Лист писал позже (опять же, по сведениям из биографий, где цитируется он сам), основную часть его репертуара составляли виртуозные произведения. Из имен – почти все практически забытые ныне авторы, за исключением Черни (да и того пианисты, в том числе любители, поминают лихом за противнейшие этюды, тогда как «нормальные», не дидактического характера произведения этого композитора знают разве что узкие специалисты-музыковеды). Принцип отбора репертуара (если верить биографиям) был прост: чем виртуознее, тем лучше. Видимо, больше всего ценилась в ту пору цирковая составляющая. Недаром Лист позднее (не без некоторого смущения) признавался, что грешным делом добавлял отсебятину даже в произведения Бетховена – а именно, виртуозные пассажи. Потому что иначе публика не стояла бы на ушах от восторга. Вот такие были забавные нравы.
В более поздние годы в репертуар Листа входили и его собственные сочинения, и авторские фортепианные транскрипции вокальных и инструментальных произведений любимых им композиторов (в том числе, например, он играл переложения оперных увертюр и даже целых симфоний). Но это уже потом. А вначале, когда он строил и укреплял карьеру виртуоза, слушать было в современном понимании особо нечего. То есть, такое создается впечатление из имеющейся литературы, а фактов у меня нет.

А вот биографы нынешних знаменитостей горя знать не будут!

Ну, в самом деле: когда каждый встречный-поперечный постит в ФБ, Инстаграме и на прочих платформах, что, где и с кем он ел, какое кино смотрел, и т.п., вполне можно восстановить истинные события с достоверными датами. То есть, существует такая теоретическая возможность, а уж как ее осуществить – мне пока не очень ясно.

О чем мне мечтается

А мечтается мне о том, чтобы плоды кропотливого труда «архивных» ученых стали доступнее. Вот защищают они диссертации, и куда эти диссертации деваются? Где их достать? Был бы в открытом доступе хотя бы тематический реестр! Чтобы можно было найти по поиску исследование архивных документов на нужную тебе в данный момент тему.
Не все ведь источники опубликованы. Письма – да, а афиши, например – нет. Ну и так далее. Да и письма пролистывать подряд – дикое занятие. Да, они висят в электронном виде, но в форме графического файла, не поддерживающего функцию поиска. Соответственно, они не проиндексированы, и по ключевым словам ничего не найдешь. А ведь все было так возможно и так просто: диссертации в наше время пишутся в текстовых файлах, и даже если повесить «макет» в PDF, он будет поддерживать функцию поиска по словам.
Вот не далее как сегодня нашел «вручную» доказательство правдивости одной легенды, которая казалась мне не очень (даже очень не-)правдоподобной: о том, что Лист играл этюды Шопена, и автору его исполнение нравилось. Как Лист сразу дико вырос в моих глазах! Несмотря на всю отсебятину в детские и отроческие годы. Доказательство – в письме № 143 из собрания писем Шопена (т. 1). Париж, 20 июня 1833 года. Но это, повторяю, редкий случай, когда удается найти интересующую тебя информацию в разумные сроки (просто повезло).